Лягушачьи лапки

Мы разместили это фото на сайте ТВК и во всех соцсетях. Этот снимок и связанная с ним история заинтересовали многих, просмотров было немало. А один из наших читателей и авторов «10-го канала» Игорь Погорелов написал рассказ на эту тему.

Случилась эта история не так-то давно, но не все её помнят. Хотя, если спросить об этом у станичных старожил, то они, с серьёзным видом почесав затылок, посмотрят задумчиво в небо и потом, глядя на вас, пренепременно улыбнутся, рассказывая историю появления французских яств в станице.
В одно время на прилавках отдельных станичных магазинов появился необычный для этой местности продукт – лягушачьи лапки.
Для станичников это была настолько неожиданно и в диковинку (о которой только читали в книжках и видели в фильмах из французской жизни), что люди просто ходили в магазин посмотреть на это. Народ только стал привыкать к деликатесу, именуемому «Крабовые палочки», а тут такое!Даже просто заходя в магазин за буханкой хлеба, каждый считал своим долгом подойти к стеклянным прилавкам с охлаждёнными субпродуктами, постоять там с умным видом и, дождавшись других посетителей магазина, что-нибудь брякнуть по этому поводу. Иногда у прилавка скапливались группами. Дети и молодёжь хохотали, люди постарше шутливо комментировали. Некоторые, глядя на диковинный продукт, говорили, что жить стали хорошо, «харчами балуемся, як хфранцузы», а другие видели в этом большую игру геополитических сил и причитали: «Ось до чого довэлы страну, вжэ жабакив йисты будэм. Нэ ровэн час, ще и улиток продовать будуть». Как в воду глядели: через пару недель на прилавках рядом с лягушачьими лапками появились подложки с улитками.
– А дэ ж такэ беруть? На яких хфэрмах разводють? И як их, через всю Европу, аж из самои Франции, вэзуть до нас на Кубань? – вопрошали друг друга станичники.
– Та цэ мабуть мистни, – отвечали им злые языки утверждая, что лягушки местные, загреблянские. не иначе как на кирпичном пойманы.
И тут же молва у прилавка доносила, что, дескать, видели объявления по станице о приёмке лягушек в местном заготпункте. Люди говорили, что за это ещё и хорошо платят.
– А шо, у нас цього добра по всим ричкам да балкам повно, – рассуждал про себя Иваныч, слушая пересуды станичников. И в его голове моментально начинал созревать очередной бизнес-план. – Карасив у рички ловыв? Ловыв. Ряску утям ловыв, ракив раколовкой и рукамы тэж. А чого б цэ жабакив нэ наловыть, та й грошей нэ заработать? Так, вэдро йэ, мешок йэ, лисапед йэ, ричка пид боком.
Украдкой, чтобы никто не заметил, Иваныч отделился от толпы у прилавка, делая скучающее лицо, медленно прошёл к кассе, как бы невзначай, непринуждённо расплатился за хлеб и тут же быстро шмыгнул из магазина.
От магазина на велосипеде Иваныч прямиком направился к своей хате, хотя, что греха таить, были ещё планы, по пути, как водилось, был ещё магазин «Лаванда».
Доехав до хаты, Иваныч отворив калитку и, прокатив велосипед к собачьей будке, отправился в сарай за инструментами для осуществления своего бизнес-плана.
Ведро, мешок, заброды… И уже минут через десять Иваныч сворачивал с асфальтированной дороги на узкую тропку, ведущую сквозь камыши к реке.
Мечты о бизнес-успехе начали сбываться сразу же, как только Иваныч ступил в прибрежные кушири: они просто прыгали из-под ног, зазывая всё дальше и дальше от нахоженной тропы. Комары и оводы жалили, припекало солнце, но ничто не могло отвлечь добытчика от цели. Лягушки, казалось, были везде. И одновременно исчезали. И появлялись вновь, надували щёки и с удивлением смотрели на Иваныча. Некоторых приходилось отлавливать, опуская руку по самое плечо в воду. Всё, что попадало под руки, без разбора шло в ведро. Выгрузив очередное в мешок, Иваныч вновь отправлялся за добычей.
Азарт рыбака, охотника да и вообще всех первобытных инстинктов добытчика увлёк Иваныча настолько, что он не заметил, как начало смеркаться. Взвалив мешок с добычей на спину, Иваныч пошёл протоптанной тропкой сквозь камыши к асфальтированной дороге. А там и до хаты рукой подать. Дома он вывалил содержимое мешка в ванну, которая стояла в огороде и в которую Иваныч натачивал воду для полива, заботливо накрыл фанерными листами, чтобы лягушки не разбежались за ночь, придавил листы кирпичами и пошёл спать. Спокойно уснуть он не мог, планов в голове, как говорится, было громадьё.
На следующий день, собрав содержимое ванны в мешок, прикрепив к багажнику фанерку (чтобы не допустить провисания мешка и не попортить товар), Иваныч водрузил мешок на велосипед и отправился к заготконторе.
День был солнечный. Велосипед легко скользил по асфальтовой дороге, иногда даже обгоняя по обочине машины. Мешок шевелился и поквакивал. Иваныч напевал, прокручивая педали. Настроение было лучше всех. Но оно тут же улетучилось, как только Иваныч появился на проходной заготпункта. То ли лягушки оказались не того сорта и не той породы, то ли денег в заготконторе на тот момент не было, а может быть, уже был избыток, и лягушек прекратили принимать, но Иванычу категорически отказали в приёмке. Прения на проходной продолжались полчаса. Приёмщица была категорична. На тридцать пятой минуте дебатов с приёмщицей заготпункта нервы у Иваныча не выдержали, и он, развязав мешок, в сердцах вывалил всё содержимое на проходной, прямо ей под ноги. И, глядя приёмщице в глаза, медленно стал складывать мешок, а потом молча развернулся, сел на велосипед и уехал.
Долго потом, говорят люди, сотрудники заготпункта гоняли лягушек на проходной.

Игорь Погорелов

Рисунок автора